Плата за власть
Многие стремятся к власти, но очень немногим известна ее настоящая цена, плата за власть. Она кажется вершиной карьеры, желанным плодом приложенных усилий, позволяющим наслаждаться жизнью. Но это только впечатление издали. Стоит лично включиться в игру, как возникает ощущение, что попал в липкую паутину, высасывающую все силы, и единственный способ не пропасть окончательно - бежать все дальше и дальше вглубь лабиринта. Оборотной стороной власти является еще большее подчинение и еще большая зависимость, чем у простых неприметных людей. Платой за власть служит жесткое и беспрекословное подчинение вышестоящему, невозможность перечить ему даже в мелочах, и жестокая расплата за малейшее ослушание. И не только ослушание. Контролировать придется все: интонации голоса, мимику, позу и жесты, чтобы у тирана не возникло даже тени сомнения, что все его прихоти воспринимаются с радостью. В противном случае произойдет крушение карьеры, и винтику машины власти, привыкшему к роскоши и подчинению нижестоящих, придется лишиться всего и зажить простой жизнью, к которой он совершенно не готов. И хорошо еще, если так. Чем выше взлетел, тем больнее падать. Для некоторых должностей не предусмотрено увольнение по несоответствию, вместо этого может быть только короткое и скорбное: "после непродолжительной болезни..."
...Это был полковник. Полковник, не ставший генералом. Как известно, между лейтенантом и капитаном разница очень условная - на этом этапе военной карьеры новые звания присваиваются автоматически по истечении времени. Зато далеко не каждый майор станет полковником, даже не каждый десятый. Во всяком случае, так было в советской армии. Но эти дистанции не идут ни в какое сравнение с расстоянием между полковником и генералом. Генерал это уже совсем иной статус, иные задачи, иная жизнь, это уже совсем другая армия. Лишь единицы становятся генералами в следствие своих выдающихся командирских качеств, храбрости и боевых побед. Большинство выходят на этот новый уровень в результате связей, денег и выдающихся способностей к интриге. А также за счет многолетнего, не давшего ни единого сбоя, преданного служения вышестоящему начальству.
Этот полковник, сидевший передо мной, марафона не выдержал. Ему всегда нравилась сила. В детстве это была сила мышц. Потом сила многотонной машины, способной в стремительном броске крушить и обращать в бегство врага. Но потом он попробовал власти, и потихоньку пристрастился к ней как к наркотику. Все более высокие чины стояли перед ним по струнке, и он все больше входил во вкус. Но одновременно его собственная стойка становилась все более вытянутой и подобострастной, а взгляд все больше "кушал" начальство. Да и само начальство с каждым годом становилось все более капризным и изощренным в унижениях. Напряжение накапливалось. Унижения откладывались где-то глубоко в душе, и однажды он не выдержал. Нет-нет, обошлось без кровавых расправ и драматических хлопков дверью. Просто сдали нервы, и он не смог больше выслуживаться с должным огоньком. Сотни оскорблений, на которые приходилось отвечать подобострастием, сделали свое дело. И наркотик власти уже не помогал - унижение нижестоящих не смогло компенсировать унижения собственного. Передо мной сидел сгорбленный, не по годам седой и морщинистый человек с угасшими глазами, познавший настоящую цену власти.