Осмысление смерти

Смерть - удивительный феномен. И удивителен он прежде всего тем, что постоянно присутствует в нашей жизни, оставаясь при этом всецело за гранью личного опыта. С самого младшего возраста смерть входит в нашу картину мира черными платками плачущих женщин, завешенными зеркалами и непривычно приглушенными голосами мужчин. А еще - напряженной и необычной эмоциональной наполненностью действа похорон. Все это уже резко выделяет смерть среди прочих явлений, создает акцент на ней и формирует усиливающийся интерес. В более осмысленном возрасте мы начинаем лучше понимать происходящее. К внешней атрибутике добавляется суть - персона умершего. Приходит понимание необратимости происшедшего, понимание того, что человек, которго мы знали, больше никогда не встретится, не заговорит, не совершит привычных своих действий. Но понимание ли это? Разумеется, нет. Детский возраст не предполагает глубоких раздумий, они компенсируются жадным поглощением все новой и новой информации, которая заставляет нестись вперед и быстро вытесняет прежние впечатления.

Более зрелое понимание смерти приходит тогда, когда она касается по-настоящему близких нам людей. К счастью, в большинстве случаев к моменту смерти близкого человека мы уже имеем некоторый опыт прикосновения к явлению, и оно не застает нас полностью безоружными. В этот раз мы делаем еще один маленький шаг к покойному, переходя из категории посторонних наблюдателей в разряд непосредственных участников драмы. После этого что-то неуловимо, но сильно меняется в нашей душе, и мы уже совсем по-другому смотрим на плачущих старушек в черном.

Кризис среднего возраста позволяет нам еще раз по-иному взглянуть на смерть, а именно - первый раз осмысленно и эмоционально "примерить" ее на себя. Проснувшись ночью, мы начинаем прислушиваться к ударам собственного сердца, и вдруг отчетливо понимаем, что этот мотор тоже имеет свой ресурс. Мы слушаем неровные удары, и в этом ритме нам начинает мерещиться само время, конечное для нас и уходящее безвозвратно с каждой пульсацией сердечной мышцы. И темнота перед глазами приобретает иное значение и пугающий смысл.

Кризис проходит, и жизнь берет свое. Работа, дети и внуки - все это заполняет дни, не оставляя времени для навязчивых тягостных раздумий. Но время от времени до нас доходят известия о смерти тех, кого мы запомнили детьми и молодыми, полными сил людьми. Мы подходим к зеркалу и видим там совсем не то, что осталось в нашей памяти. К этому возрасту время настолько ускоряет для нас свой бег, что мы зачастую не успеваем привыкнуть ни к морщинам, ни к седине, ни к усталости в начинающих выцветать глазах. И, увидев старика, наблюдающего за нами из глубины зеркала, мы делаем еще один шаг к смерти.

Со стороны кажется, что старость наступает постепенно. От первого лица картина совершенно иная. Однажды наступает момент прозрения - жизнь ушла. Она, конечно, никуда не делась - вот она, рукой дотянуться - но все по-другому. Люди вокруг заняты своими делами, и нам нет места в их делах. Другой темп жизни, другие слова и манеры общения, другие вещи и акценты. Мы норовим делать все по-своему, но получается не так, медленнее и невпопад. Это смешит или раздражает окружающих, но чаще всего заставляет их просто проходить мимо, как проходят мимо пустого места. И у нас остается постепенно один-единственный спутник и надежный друг - предстоящая смерть.

Пройдя жизнь, что мы знаем о смерти? Ничего. Или ровно столько, сколько можно знать о вкусе незнакомого вина по этикетке на бутылке. Она ждет нас впереди, но, судя о ней, мы оглядываемся назад и по сторонам. Мы пытаемся разговаривать в своем уме с умершими друзьями и близкими, но вынуждены сами давать за них такие же мысленные ответы. Мы приближаемся к смерти как к некой асимптоте, подходя сколь угодно близко, но не достигая ее, пока можем судить и делиться своими суждениями. И мы познаем ее, но, сделав шаг за черту, оставим в неведении всех по ту сторону.

Автор: Валентин Рыков

11.07.10